По мере того, как иранский режим движется вперед, открыто призывая разрушить Израиль, и так же открыто нарушая положения договора о нераспространении атомного оружия, два определенно не желаемых варианта развития ситуации противостоят Западу.
Первый вариант состоит в том, чтобы молча соглашаться с Тегераном и надеяться на лучшее будущее. Может быть, политика сдерживания будет работать, и шестая декада моратория на использования атомного оружия останется в силе. Может быть, иранское руководство откажется от своего мессианского мировоззрения. Возможно, никакие другие государства не повторят иранское решение с презрением обращаться с правилами и нормами, которые оно обещало соблюдать.
Ключевые слова в этом сценарии – это «надежда» и «возможно», с вошедшими в поговорку крыльями и молитвами они заменят стратегические планы. Мягко говоря, великие державы обычно так не ведут дела.
Второй вариант развития ситуации состоит в том, что правительство США (и, возможно некоторые их союзники) разрушат главные иранские военные сооружения, и тем самым задержат развитие или покончат с атомными стремлениями Тегерана. Военные аналитики утверждают, что американская воздушная мощь, в сочетании с хорошей разведывательной службой и специализированными запасами оружия достаточна для того, чтобы произвести необходимые разрушения в течение нескольких дней; в дополнении к этому, американцы могут закрыть Ормузский пролив.
Но атака будет иметь неблагоприятные последствия, в особенности в двух связанных между собой областях: общественное мнение мусульман и нефтяные рынки. Все признаки говорят о том, что в результате воздушных ударов отчужденное сейчас иранское население сплотится вокруг своего правительства. В глобальном масштабе воздушные удары усилят враждебное мусульманское отношение к Соединенным Штатам, приведут к усилению поддержки радикального ислама и к дальнейшему разъединению цивилизаций. Отчеты о новостях указывают на то, что Тегеран финансирует террористические группы и готовит их к тому, чтобы они могли нападать на американские посольства, военные базы, подрывать их экономические интересы, усиливать атаки в Ираке и запускать ракеты против Израиля.
Даже если западные военные силы сумеют справиться со всеми этими проблемами, воздушные налеты могут привести к тому, что иранцы и их сторонники прекратят поставки нефти газа на рынки, начнут осуществлять террористические акты против элементов энергетической инфрастуктуры и провоцировать проведение общественных беспорядков. Все это может привести к спаду деловой активности, подобно тому, как это произошло во время рецессии, вызванной нехваткой энергоносителей в середине 1970-х гг.
Перед лицом этих двух непривлекательных альтернатив, я делаю вывод – вместе с сенатором John McCain, республиканцем из штата Аризона – что «Есть только одна альтернатива, которая хуже, чем использование Соединенными Штатами военной опции. Это – появление вооруженного ядерным оружием Ирана».
Но существует ли третья, более приемлемая опция? Нахождение такой опции – цель каждого аналитика, изучающего этот вопрос, включая пишущего эти строки. Третья опция неизбежно должна включать в себя «механизм», который поможет убедить иранский режим в том, что не следует разрабатывать и милитаризировать его атомный потенциал. Существует ли такой «механизм» сдерживания?
Существует, и даже имеет шанс на успех. Иран, к счастью, не является абсолютной диктатурой, при которой один человек принимает все ключевые решения; это – олигархия с множеством центров силы и возможностью дебатировать по многим вопросам. Само политическое руководство разделено, в нем имеются важные элементы, сомневающиеся в разумности продолжать работу с ядерным оружием. Они опасаются того, что за этим последует международная изоляция, не говоря уже о воздушных ударах. Другие влиятельные секторы общества – религиозный, военный и, в особенности, экономический – также проявляют обеспокоенность о разумности опрометчивых действий.
Иранцы могут также организовать кампанию с целью избежать конфронтации, поскольку сам Иран не стоит перед угрозой атомного удара. Стать ядерной державой или нет – это добровольное решение, и Тегеран может воздержаться от его принятия. Вероятно, для безопасности Ирана выгоднее оставаться неядерной державой.
Силы, противящиеся оснащению страны ядерным оружием, нуждаются в мотивации и объединении, а этому должно способствовать сильное внешнее давление. Если бы европейцы, русские, китайцы, жители Ближнего Востока, действовали синхронно с Вашингтоном, это помогло бы мобилизовать оппозиционные элементы в Иране. Европа и другие государства имеют свои причины опасаться атомного Тегерана и того, что это создаст плохой прецедент для других потенциальных атомных держав, таких как Бразилия и Южная Африка.
Однако, такая интернациональная кооперация еще не материализуется, на что указывает положение в Организации Объединенных Наций. Совет Безопасности не занимает четкой позиции по иранскому вопросу; мало того, иранский представитель был избран в состав Комиссии ООН по разоружению (одна из задач этой комиссии – добиться атомного разоружения).
Политика сдерживания Тегерана нуждается в осуществлении длительного, последовательного внешнего давления на иранских политиков. По иронии судьбы это означает, что наиболее неблагожелательно относящиеся к возможным американским воздушным ударам должны (1) твердо поддерживать Вашингтон и (2) убедить иранцев в том, что тех из них, кто противостоит международному консенсусу, ожидают ужасные последствия.
Подобные шаги не дают гарантий успеха, но они представляют собой единственный реалистический путь, позволяющий предотвратить серьезные опасности.
