В качестве одного из нескольких сторонников США и Израиля в области изучения проблем Ближнего Востока я нахожу, что мои взгляды часто искажаются другими специалистами в этой области. Поэтому я был вынужден опубликовать на моём веб-сайте документ объемом в 5 000 слов под названием «Департамент исправлений (действительных ошибок других обо мне)» ("Department of Corrections (of Others' Factual Mistakes about Me").
Обычно точная причина возникновения таких ошибок мне неясна. Недавно, однако, я нашёл, как одна из ошибок постепенно, в три этапа, оказывала влияние на двух академиков, которые совершили оплошности. Их нежелание признать свои ошибки иллюстрирует ту смесь некомпетентности и высокомерия, которая, к сожалению, слишком часто характерна для академии.
(1). В статье под названием «Мусульмане идут! Мусульмане идут!» опубликованной 19 ноября 1990 г. в журнале National Review я писал о том, каковы некоторые причины того, что жители Запада боятся мусульман:
В течение последних двухсот лет мусульмане перенесли серьёзную травму – бедствие для верующих людей, которые по трудно объяснимым причинам оказались на дне. Нервное напряжение было сильным, а его последствия – тягостными: в мусульманских странах находится большинство террористов и меньшинство демократий в мире. Только Турция (и временами - Пакистан) являются полностью демократическими странами, но даже там система является недостаточно устойчивой, непрочной. Во всех других (мусульманских) странах глава правительства приходил к власти в результате применения силы, - своей или кого-нибудь другого. В результате возникают свойственные данной стране нестабильность и агрессивность.
Несмотря на все эти проблемы, писал я в заключение, «ничего из вышесказанного не является оправданием того, чтобы считать мусульман главным врагом».
(2). Яхия Садовский (Yahya Sadowski), работавший в то время в научном центре «Брукингс» (The Brookings Institution), процитировал выделенную в предыдущем параграфе жирным шрифтом фразу в совершенно другом контексте - в статье под названием «Новое востоковедение и демократические дискуссии» (The New Orientalism and the Democracy Debate," опубликованную в интернет-журнале Middle East Report, июль-август 1993 г., стр.14). Обсуждая западные размышления о перспективах демократии на Ближнем Востоке, Садовский писал:
Тезис о том, ближневосточные общества сопротивляются демократизации, был стандартным догматом восточной мысли в течение нескольких десятилетий, но в 1980-х г. г. новое поколение востоковедов инвертировало некоторые из старых допущений и стало применять новый лексикон, который позволил им связать свою деятельность с более обширной, международной дискуссией о связи между «гражданским обществом» и демократизацией. Эти модернизированные аргументы должны были доказать не только – как выразился нео-востоковед Даниэль Пайпс – что «в мусульманских странах находится большинство террористов и меньшинство демократий в мире», но (и) что они всегда будут (их иметь ?).
Садовский процитировал мои слова правильно, но перевернул их смысл вверх дном; он преобразовал моё довольно прозаичное высказывание о (существующем) факте в часть целой теории, которую я никогда не излагал – и которую, чтобы не было недоразумений, я не признаю. Во всех моих работах я подчёркиваю неустойчивость и изменчивость (стран и учений) и возражаю против исторического эссентиализма*) (якобы) присущего исламу. Я рассматриваю мусульманский мир как нечто изменяемое и избегаю экстраполяции сегодняшних обстоятельств в будущее. Я взял себе за правило не говорить, что то или иное будет «всегда» таким –то. Кроме того, в отличие от Садовского, я считаю, что ислам и демократия действительно совместимы.
Затем Джоэль Бейнин (Joel Beinin) из Станфордского университета (Stanford University) и Джо Сторк (Joe Stork) из уже упоминавшегося интернет-журнала Middle East Report помогли распространению статьи Садовского, перепечатав её в своей совместно редактировавшейся в 1996 г. книге «Политический ислам: очерки из журнала Middle East Report» (Political Islam: Essays from Middle East Report); (издание University California Press). (Меня цитировали на стр.34).
(3). Затем появился Якуб Халаби (Yakub Halabi), в то время доктор философии (Ph.D), студент Денверского Университета и автор книги «Востоковедение и политика демократизации США на Ближнем Востоке» ("Orientalism and US Democratization Policy in the Middle East," International Studies, 36 (1999), стр. 385-87. Халаби положился на искаженную версию моих слов, опубликованную Садовским, и развил её, на этот раз в контексте его дискуссии по поводу западных попыток понять, как это получилось, что пассивные мусульмане совершили иранскую революцию:
Школа нео-востоковедов возникла в период последствий иранской революции. Это была попытка ликвидировать аномалию в подходе востоковедов, которые не могли объяснить, почему мусульманское общество восстало против шаха... Однако востоковеды, как и нео-востоковеды, игнорируют (возможность осуществления) какой - либо модернизации или нововведений в исламских обществах вообще и ( в период) иранской революции в частности.
Халаби далее отмечал, что некоторые аналитики изображают исламистские движения не только как радикальные, но и как анти-западные и анти-модернистские.
Один такой писатель, например Даниэль Пайпс, изображает мусульман как «перманентных» анти-демократов и террористов. По его словам: «в мусульманских странах (не только) находится большинство террористов и меньшинство демократий в мире, но и что так у них будет всегда».
«По его словам»? Вряд ли; я ничего подобного не говорил. Халаби приписал мне слово «перманентный», хотя оно нигде не появлялось в моём эссе; добавил два слова в квадратных скобках; и ложно приписал мне (одну) фразу Садовского. Чтобы завершить свои «преобразования», он даже изменил последнее выделенное жирным шрифтом слово «would» (будущее в прошедшем) в слово «will» (будущее).
Как и в случае искажения Садовским (одного) моего предложения, я дезавуирую фальшивую цитату Халаби, которую он мне приписывает.
Комментарии:
(1) Садовский и Халаби превратили моё простое утверждение в опору своих достаточно индивидуальных обобщений о «востоковедении».
(2) Я написал каждому – Садовскому и Халаби – требуя отказаться от своих слов и извиниться. Садовский не ответил. Халаби ответил и оправдывал свою оплошность ссылкой на постмодернистскую субъективность, с её удобным безразличием к таким концепциям, как правда и ложь: «Так я понял и интерпретировал вашу статью. Когда вы пишете статью, вы не можете контролировать, как другие будут её интерпретировать [!]". Такая вызывающая субъективность подрывает свойственные учёным правила исследований.
(3) Как объяснить, что два специалиста, враждебно относящиеся к моему мировоззрению – каждый из них – так исказили мои слова? Я вижу две возможности: они сделали это умышленно; или они относились к моему тексту предвзято. Я сомневаюсь, что они сделали это умышленно – никто не хочет быть разоблаченным и осмеянным за то, что сделал ошибки. Мне кажется, что в своём старании дискредитировать кого-либо, чей подход отличается их подхода, они прочли мой анализ второпях и предвзято, что привело к появлению ошибок, приведенных в данной статье. Такое отношение к работе способствовало тому, что Мартин Крамер называет «неудачей (провалом?) в проведении ближневосточных исследований в Америке» ("the failure of Middle Eastern studies in America.").
-----------------------
*) В философии эссентиализм – это мнение о том, что у каждого специфического объекта существует набор характеристик и свойств, которые каждый такой объект должен иметь.
