«Если сегодня анти-израильская и анти-еврейская арабская пропаганда очень похожа на аналогичную пропаганду Третьего Рейха, то для этого есть серьезная причина». Об этом Джоэл Фишман (Joel Fishman) из ‘Иерусалимского Центра Общественных вопросов' пишет в своем исследовании «‘Большая ложь' и война СМИ против Израиля»(The Big Lie and the Media War against Israel), отличающимся глубиной и проницательностью.
Фишман начинает с того, что привлекает внимание к перевернутой вверх дном ситуации, в которой Израиль рассматривается в качестве опасного хищника, в то время как он защищает своих граждан от терроризма, военных действий, ведущихся с применением обычных вооружений, и оружия массового уничтожения. Например, в одном опросе, проведенном в 2003 г., получены данные о том, что европейцы считают Израиль «самой большой угрозой» (the greatest threat) миру во всем мире. Как это получилось, что возникла сумасшедшая инверсия реальности – единственная на Ближнем Востоке полностью свободная и демократическая страна стала рассматриваться в качестве главной мировой опасности?
Для ответа на подобный вопрос Фишман обращается к истории Первой мировой войны. Это не вызывает удивления, поскольку в период после «холодной» войны комментаторы начинали всё сильнее осознавать тот факт, что Европа до сих пор живет в тени этого несчастья, будь то возобновленная политика попустительства агрессору или её отношение к собственной культуре. В те годы британское правительство вначале использовало преимущества СМИ и рекламы с тем, чтобы воздействовать на гражданское население противника и на свое население, надеясь формировать их мышление.
Народы Центральных держав (Central Powers) cлушали сообщения, предназначенные для подрыва поддержки своих правительств, в то время как народам Антанты передавали новости о жестокости и зверствах противника, причем некоторые из них были фальшивыми. Так, британские власти утверждали, что императорская Германия имела «Фабрику переработки трупов» (Kadaververwerkungsanstalt), в которой они использовали тела мертвых врагов для изготовления мыла и других «продуктов». После окончания войны, когда британцы узнали правду, эти ложные сведения оставили осадок того, что Фишман называет «скептицизмом, предательством и настроением послевоенного нигилизма».
Британская кампания дезинформации имела два пагубных последствия для Второй мировой войны. Во-первых, она способствовала скептицизму общественности союзников в отношении немецких злодеяний против евреев, которые имели большое сходство с мнимыми ужасами, сведения о которых регулярно распространялись британцами. Поэтому отчеты с оккупированных нацистами территорий обесценивались. (Этим объясняется, почему генерал Дуайт Эйзехауэр организовывал визиты в концентрационные лагери сразу после их освобождения - чтобы освидетельствовать эти лагери и документировать их реальность).
Во-вторых, Гитлер с восхищением отмечал британский прецедент в своей книге Mein Kampf (1925): "В начале притязания (британской) пропаганды были настолько дерзкими, что люди считали все сказанное придуманным сумасшедшим; позже это стало действовать на их нервы; и в конце концов в них стали верить». Десять лет позже это восхищение способствовало появлению нацистской «Большой лжи», которая перевертывала реальность с ног на голову, превращая евреев в преследователей, а немцев – в жертвы. Затем громадная пропагандистская машина с большим успехом вбивала эту ложь в психику говорящих на немецком.
Поражение Германии на время дискредитировало такие методы выворачивать реальность наизнанку. Но некоторые, которым удалось спастись от нацистов, перенесли свои старые антисемитские убеждения в страны, находящиеся сейчас в состоянии войны с Израилем, и намеревались убивать еврейское население. Тысячи нацистов нашли убежище в Египте, меньшему количеству этих людей удалось добраться до других говорящих на арабском стран, и в особенности – до Сирии.
Фишман подробно рассматривает случай с Иоганном фон Лиерс (Johann von Leers, 1902-1965), члена нацистской партии с первых ее дней, протеже Геббельса, пожизненный сторонник Гиммлера и открытый адвокат геноцидной политики против евреев. В 1942 г. в своей статье «Иудаизм и ислам как две противоположности» он восхвалял мусульман за их «непреходящую услугу» - держать евреев «в состоянии угнетения и страха». Этот фон Лиерс ускользнул из Германии после 1945 г., и через десять лет внезапно появился в Египте. Здесь он обратился в ислам и стал политическим советником Департамента информации Президента Нассера. Здесь, рассказывает Фишман, он «субсидировал публикацию арабского издания «Протоколов сионских мудрецов», возродил клеветнический «кровавый навет», организовал антисемитские радиопередачи на многих языках, культивировал неонацизм по всему миру и поддерживал теплую переписку с первым поколением людей, отрицающих Холокост (массовое уничтожение евреев фашистами), и поощрял их.
Такая «подготовительная работа» доказала свою ценность после исторической победы Израиля в Шестидневной Войне 1967 г. – унизительного поражения Советского Союза и его арабских союзников. В более поздней советско-арабской пропагандистской кампании отрицалось право Израиля защищать себя, и реальность выворачивалась наизнанку непрерывными обвинениями Израиля в агрессии. Точно так же, как Гитлер писал в своей книге Майн Кампф, если какие-либо бесстыдные утверждения вначале кажутся безумными, в конце концов в них начинают верить.
Другими словами, политическое сумасшествие нашего времени непосредственно связано со вчерашним днем. Может быть, некоторым из сегодняшних анти-сионистов будет стыдно осознавать, что их мышление, как бы его не упаковывать заново, является лишь уточнением геноцидных измышлений Гитлера, Геббельса и Гиммлера? Сумеют ли они тогда отказаться от этих взглядов?
