После Гитлера политика умиротворения диктаторов и уступок им, осмеянная Уинстоном Черчилль (Winston Churchill)и которую он назвал «кормить крокодила» (в надежде, что он съест кормящего последним) – казалась навсегда дискредитированной. Однако, применяющие эту политику всё-таки добились некоторых успехов, и сегодня всё ещё велико искушение использовать её при ведении дел с Исламской Республикой Иран.
Академики давно бросили вызов поверхностному поношению политики умиротворения. Уже в 1961 г. А.Тейлор (A.J.P. Taylor) из Оксфордского Университета) оправдывал усилия Невиля Чемберлена (Neville Chamberlain), а Кристофер Лэйн (Christopher Layne) их Техаского A&M (Сельскохозяйственного и политехнического университета штата Техас) теперь доказывает, что Чемберлен «сделал самое лучшее, что было возможно с теми картами, которые у него были». Даниэль Трейсман (Daniel Treisman), политолог в UCLA (Калифорнийском Университете в Лос-Анджелесе) считает, что общее предубеждение против политики умиротворения «является излишне сильным», а его коллега в Университете штата Флорида Ральф Димучио (Ralph B.A. Dimuccio) называет его «упрощенческим».
 Hевиль Чемберлен 30 сентября 1938 г. ошибочно заявил: «Мир в наше время (достигнут)». |
Начиная со времён правительства во главе с премьером Уильямом Гладстоун (William Gladstone) и вплоть до его дискредитации в конце 1930 гг., умиротворение было, по словам Кеннеди, «совершенно респектабельным» термином и даже «именно британской формой дипломатии», хорошо подходящей характеру страны и положению дел в ней. Кеннеди пришел к выводу, что эта политика имеет четыре квази-перманентные основы, которые особенно хорошо подходят современным Соединённым Штатам:
- Мораль: После того, как евангелическое движение в начале девятнадцатого века охватило Англию, британская внешняя политика испытывала влечение к улаживанию конфликтов объективно и без применения силы.
- Экономика: Будучи главным торговцем в мире, Соединённое Королевство имело жизненно важный интерес избегать нарушений в функционировании торговли, от которых оно будет больше всех страдать.
- Стратегия: Глобальная империя Великобритании была слишком растянутой (в результате чего, по высказыванию Джозефа Чемберлена), эта империя стала усталым титаном); в связи с этим Великобритания должна была расчётливо выбирать сражения, делая компромиссы принятым и ставшим рутинным методом разрешения проблем.
- Внутригосударственные дела: Расширение круга обладателей различных льгот и привилегий (franchise) привело к тому, что общественное мнение стало растущим фактором в принятии решений, и население не обращало внимания на войны, в особенности – на дорогие.
В результате, в течение более 70-ти лет, Лондон (за редкими исключениями) проводил внешнюю политику, которая была «прагматичной, примирительной и благоразумной». Снова и снова власти приходили к выводу, что «мирное урегулирование разногласий значительно более выгодно Великобритании, чем возврат к войне». В особенности, умиротворение неуклонно влияло на британскую политику по отношению к Соединённым Штатам (это касалось, например, Панамского канала, границ Аляски, Латинской Америки – как сфере влияния США) и к Германии Вильхельмина (Wilhelmin) (предложение о создании «морского праздника», уступки по вопросу о колониях, сдержанность в отношениях с Францией).
Кеннеди относится к этой политике положительно, считая её успешно направляющей международные отношения самого мощного государства в течение десятилетий и «сохраняющей многие наилучшие аспекты британской политической традиции». Хотя эту политику нельзя считать исключительно успешной, умиротворение позволяло Лондону приспособиться к растущему влиянию своих не-идеологических соперников, таких как Соединённые Штаты и Императорская Германия, на которые обычно можно было надеяться, что они без возмущения согласятся со сделанными уступками. Таким образом замедлялось плавное ухудшение положения Соединённого Королевства.
Однако, после 1917 г. и большевистской революции, уступки перестали смягчать новых, идеологически-ведомых врагов – Гитлера в 1930-х годах, Брежнева в 1970-х годах, Aрафата и Kим-Джонг-Ила в 1990-х годах, и теперь – Хаменеи и Ахмадинеджада. Эти идеологи используют (предлагаемые им) уступки и вероломно предлагают ‘услугу за услугу', которую они не намереваются оказывать. Они утаивают свои стремления добиться глобальной гегемонии, поэтому их нельзя умиротворить. Уступки им действительно можно сравнивать с кормлением крокодила.
Какой бы порочной ни была в наше время политика умиротворения и уступок, она неизменно апеллирует к современной западной психике, неизбежно возникающей, когда демократические государства сталкиваются с агрессивными идеологическими врагами. Например, имея в виду Иран, Джордж Буш (George W. Bush) мог смело осуждать «фальшивый комфорт умиротворения, которое было неоднократно дискредитировано историей»; однако, редактор журнала Middle East Quarterly Майкл Рубин (Michael Rubin), правильно распознавший реалии политики США, сказал: «теперь Буш умиротворяет Иран».
Подводя итоги, можно сказать, что политика умиротворения появилась примерно 150 лет тому назад, добилась некоторого успеха, и навсегда остаётся живой. Но с идеологическими врагами ей нужно осознанно противодействовать, в противном случае трагические уроки 1930-х, 1970-хи 1990-х годов будут игнорированы. И результаты повторятся.
