Видные политические деятели-немусульмане выставляют себя на посмешище, отрицая очевидную связь ислама с Исламским государством (ИГИЛ) и с актами исламистского насилия в Париже и Копенгагене, утверждая даже, что это противоречит исламу. Чего они надеются достичь этим отрицанием и в чем его значение?
Во-первых, несколько примеров претенциозных заявлений:
Президент США Барак Обама объявил миру, что ИГИЛ "не является исламским", потому что его "действия не представляют никакой религии, в особенности, мусульманской". Он также утверждал: "мы находимся в состоянии войны не с исламом, [но] с людьми, извратившими ислам."
 Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон и президент США Барак Обама единогласны во мнении, что насилие извращает ислам. |
Госсекретарь Джон Керри соглашается: ИГИЛ состоит из "хладнокровных убийц, маскирующихся под религиозное движение", способствующих росту "идеологии ненависти, не имеющей ничего общего с исламом". Его пресс-секретарь, Дженнифер Псаки, идет еще дальше, утверждая: террористы - это "враги ислама".
Джех Джонсон, секретарь США по национальной безопасности, того же мнения: "ИГИЛ [не] является исламским". И, наконец, мой любимый пример: Говард Дин (дем.), бывший губернатор шт. Вермонт, о тех, кто совершил нападение на офис Charlie Hebdo: "Они - такие мусульманине, как я."
 Говард Дин, бывший губернатор штата Вермонт, объявил себя мусусльманином? |
Заявления европейцев не отличаются оригинальностью: Дэвид Кэмерон, консервативный премьер-министр Великобритании, считает, что ИГИЛ - это "экстремисты, пытающиеся злоупотребить исламом" и "извращающие мусульманскую веру". Он называет ислам "религией мира" и считает, что члены ИГИЛ - не мусульмане, а "монстры". Его министр иммиграции, Джеймс Брокеншир, утверждает, что терроризм и экстремизм "не имеют ничего общего с исламом."
Что касается лейбористов, бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр считает, что идеология ИГИЛ "основана на полном извращении истинной мусульманской веры", а бывший министр внутренних дел Джек Стро осуждает "средневековое варварство ИГИЛ и им подобных", которые, как он считает, "полностью противоречат исламу."
По другую сторону канала президент Франции Франсуа Олланд настаивает на том, что преступники, атаковавшие Charlie Hebdo и Hyper Cacher, "не имеют ничего общего с мусульманской верой". Его премьер-министр, Мануэль Вальс, соглашается: "Ислам не имеет ничего общего с ИГИЛ".
Премьер-министр Нидерландов Марк Рютте высказался на ту же тему: "ИГИЛ - террористическая организация, которая извращает ислам". Даниэль Кон-Бендит, немецкий политик левого толка, называет парижских убийц фашистами, а не мусульманами. Премьер-министр Японии Синдзо Абэ заявляет: "Экстремизм и ислам - это совершенно разные вещи".
В этих утверждениях нет ничего нового: например, президенты США Билл Клинтон и Джордж Буш ранее высказывали свои соображения о том, что является и что не является исламом, хотя и менеe энергично.
Обобщая эти заявления, можно подумать, что они взяты прямо из исламистского учебника: ислам - это исключительно мирная религия, и, соответственно, насилие и варварство категорически не имеют с ним ничего общего. Они являются "злоупотреблениями" и "извращениями" ислама, и поэтому ислам тем более необходим для решения этих "чудовищных" и "варварских" проблем.
Однако эта интерпретация пренебрегает тем, что как исламские религиозные писания, так и история мусульман пронизаны высокомерным чувством превосходства по отношению к немусульманам и оправдыванием джихадистского насилия. По иронии судьбы, игнорирование исламского элемента не позволяет воспользоваться лучшим инструментом для победы над джихадом: ведь если причина проблемы - не в интерпретации ислама, а в случайных зловредных и иррациональных импульсах, как им можно противостоять? Только признание наследия исламского империализма открывает пути к переосмыслению религиозных писаний в плане современных, умеренных и добрососедских отношений.
Почему же тогда влиятельные политики приводят невежественные и контрпродуктивные аргументы, которые, как они, несомненно, знают, являются ложными, особенно когда насильственный исламизм продолжает распространяться (вспомним Боко Харам, Аль-Шабааб и Талибан)? Конечно, трусость и мультикультурализм играют свою роль, но две другие причины имеют большую важность:
Во-первых, они стараются не обидеть мусульман, которые, как они боятся, склоняются к насилию, когда чувствуют, что немусульмане преследуют "войну с исламом". Во-вторых, они опасаются, что сосредоточение внимания на мусульманах означает необходимость фундаментальных изменений светского порядка, в то время как отрицание исламского элемента позволяет избежать деликатных вопросов. Например, это позволяет службе безопасности в аэропортах концентрировать внимание на поисках оружия у пассажиров, а не делать допросы, как поступают израильтяне.
 Согласно политикам-немусульманам, эти члены Талибана не имеют ничего общего с исламом. |
Мой прогноз: отрицание будет продолжаться до тех пор, пока с насилием не перестанут мириться. В ретроспективе, 3 тысячи жертв атак 9/11 не поколебали самоуспокоенность немусульман. С тех пор почти 30 тысяч жертв исламистского терроризма так и не повлияли на официальную линию. Возможно, потребуется 300 тыс. погибших, чтобы отбросить опасение оскорбить чувствительность исламистов и нежелание осуществить серьезные социальные изменения, пробудив решимость бороться с радикальной утопической идеологией. Уж трех миллионов, без сомнения, будет достаточно.
Однако без огромного количества жертв политики, вероятно, продолжат свое отрицание, потому что так проще. Сожалею, но это предпочительнее, чем альтернатива.
