Через два дня после 10 августа, когда британские власти расстроили заговор – взорвать ряд самолетов над Атлантическим океаном, «умеренный» мусульманский истэблишмент в Великобритании опубликовал агрессивное открытое письмо премьер-министру Тони Блэру.
В этом письме говорится о том, что Блэр мог бы лучше бороться с терроризмом, если бы он осознал - современная политика британского правительства, особенно по отношению к «фиаско в Ираке», обеспечивает «экстремистов подрывными средствами». Авторы письма требуют от премьера изменить свою внешнюю политику, чтобы «мы все чувствовали себя в большей безопасности». Один из подписавшихся, известный лейбористский член парламента Садик Кхан заявил, что нежелание Блэра критиковать Израиль увеличивает «фонд» людей, из которого террористы могут отбирать и вербовать своих сторонников.
Другими словами, исламисты, работающие в рамках существующей системы, использовали сорванный исламистский заговор для того, чтобы оказать давление на британское правительство и осуществить свои общие желания, в том числе – изменить направление британской политики на противоположное. Законопослушные исламисты бесстыдно использовали возможную гибель тысяч людей, чтобы продвинуть свои планы.
Несмотря на опасения по поводу мусульманских уличных волнений, правительство Блэра решительно отвергло упомянутое выше письмо. Министр иностранных дел Маргарет Бекетт назвала это письмо «самой серьезной ошибкой из всех возможных». Министр внутренних дел Джон Рэйд назвал его «ужасным, ошибочным суждением [думать, что] внешняя политика этой страны должна формироваться – частично или в целом – под угрозой террористической активности». Министр транспорта Дуглас Александер отклонил это письмо, назвав его «опасным и глупым».
Не испугавшись, «умеренный» мусульманский истэблишмент усилил давление на внутреннем «фронте». 14 августа, на встрече с высокопоставленными представителями правительства, включая заместителя премьер-министра, представители мусульман выдвинули дальнейшие требования: чтобы два исламских религиозных фестиваля стали официальными праздниками, и чтобы исламские законы, относящиеся к женитьбе и семейной жизни, применялис ь в Соединенном Королевстве. Один мусульманин, присутствовавший на этой встрече, позже предостерег правительство от любых планов профилировать пассажиров аэропортов, потому что этот шаг приведет к дальнейшей радикализации мусульманской молодежи.
Почему были выдвинуты эти ультиматумы, и почему – именно в это время? Лидер мусульманской делегации на встрече 14 августа – Суед Азиз Паша – разъяснил логику своей группы: «Мы сказали [политикам] – если вы дадите нам религиозные права, мы будем находиться в лучшем положении, убеждая молодых людей в том, что с ними обращаются так же, как с другими гражданами». Более зловещим было то, что Паша угрожал правительственным лидерам. «Мы хотим кооперировать (с правительством), но должно существовать сотрудничество. Они должны понимать наши проблемы, тогда мы будем понимать их проблемы».
Пресса бурно реагировала на эти требования. Полли Тойнби из газеты Guardian осудил открытое письмо «как опасно близкое к тому, чтобы сказать правительству – этого следовало ожидать». Сю Кэрролл из газеты Daily Mirror назвала позицию Паши "опасно близкой к шантажу».
Это была не первая попытка «умеренных» лидеров британских мусульман совершить политическое джиу-джитсу, преобразовать исламистское насилие в политическое воздействие. То же самое случилось, хотя и в менее агрессивной форме, после терактов в Лондоне в июле 2005 г., когда они спекулировали на гибели 52 невинных людей, требуя вывести британские войска из Ирака.
Этот нажим все-таки достиг цели, причем в двух основных направлениях. Во-первых, Министерство внутренних дел позднее опубликовало отчет, подготовленный «умеренными» мусульманами и названный «Вместе не допустим экстремизма». Этот отчет формально признавал политику попустительства терроризму. Суммируя основные положения этого документа, Дийн Годсон из научного центра Policy Exchange пришел к выводу, что исламистский террор «предоставил этим умеренным (мусульманам) замечательную, неожиданную возможность требовать от государства больше власти и денег».
Во вторых, спекуляция на терроре сработала и в другом направлении. Недавно проведенный опрос показал – сейчас 72 процента британских подданных согласились с исламистской точкой зрения о том, что «поддержка (премьером Блэром) акции в Ираке и Афганистане» сделала Великобританию более уязвимой для террористов, в то время как незначительное количество участников опроса – 1 процент – сказали, что эта политика улучшила безопасность страны. Общественность сплоченно поддерживает исламистов, а не премьер-министра.
Я приводил доводы о том, что обычно терроризм мешает продвижению радикального ислама на Западе, стимулируя враждебность к мусульманам и способствуя нежелательному (для них) наблюдению за исламскими организациями. Однако, я должен признать, что сведения из Великобритании – где терроризм 7 июля вызвал больше взаимных самообвинений, чем до этого возмущений против джихада – наводят на мысль о том, что акты насилия могут укрепить легальный исламизм.
А вот еще одна переоценка. Хотя я и утверждаю, что будущее Европы – будет ли она продолжать существовать в своей исторической христианской индивидуальности или станет придатком мусульманской Северной Африки – все еще открытый вопрос, поведение британской общественности, самое слабое звено в цепи западных государств, подсказывает мысль о том, что эта общественность может быть слишком сбита с толку, чтобы оказывать сопротивление своей участи стать Лондонистаном.
