Перевод с английского Эдуарда Маркова

Возможно, Томас Фридман – журналист, который оказывает наиболее сильное влияние на то, как окружающий мир понимает суть арабо-израильского конфликта. Его репортажи для «Нью Йорк Таймс», передававшиеся в 1980-х годах из Ливана, широко цитируются, и они принесли ему две Пулитцеровские премии. Написанная им в 1989 году книга «Из Бейрута в Иерусалим» стала бестселлером и была удостоена престижной премии для документальной прозы. Будучи обозревателем и ведущим международной колонки в «Нью Йорк Таймс» с 1995 года, Фридман обладает весьма высокой платформой для распространения своих взглядов.

Учитывая его авторитет и определенную оригинальность его воззрений на арабо-израильские отношения, мы сочли нелишним проанализировать эту тему в его изложении.

Суть его концепции сводится к применению теории глобализации к этому конфликту. «Глобализация» - это термин, обозначающий приспособление образовательных, финансовых и правительственных институций той или иной страны или региона к требованиям международного рынка для успешной конкуренции в мировой экономике.

Если бы арабы и Израиль сконцентрировались на том, чтобы выполнить императивы глобализации, утверждает он, они не только жили бы лучше, но и были бы слишком заняты деланием денег, чтобы ненавидеть друг друга.

Компьютеризация, Интернет, процветание и модернизация – это его ответ на национальную вражду. Воспитание и образование детей побеждает их желание бросать камни; повышение уровня жизни значит больше, чем суверенный контроль над святыми местами. Короче говоря, экономика всегда попирает политику (Как это нам знакомо – ну прямо вульгарный марксизм в чистом виде! - Прим. перев.).

Этот тезис часто фигурирует в колонке и в других текстах Фридмана. Визит в Южный Ливан после вывода израильских войск в мае 2000 года побудил его объявить, что война с Израилем, «насколько это касается Ливана», завершилась. Теперь, когда с оккупацией покончено, застарелая ненависть может смениться «другими интересами и стремлением к росту».

«Из-под старой, очерствевшей политики «оливковых деревьев» этого региона», - пишет он, - «другая политика выбивается на свет, чтобы подключиться и завязать тесные отношения с миром широких возможностей». Положительное отношение Фридмана к политике, которая позволит распутать клубок арабско-израильских отношений, побуждает его щедро превозносить бывшего президента Билла Клинтона за его, как он выражается, «работу Господа Бога», выразившуюся в оказании сильного давления на обе стороны с целью достижения соглашения.

К сожалению для тезиса Фридмана (и мечты Клинтона о Нобелевской премии мира), многие обитатели Ближнего Востока все еще продолжают во всю заниматься этой «зачерствевшей политикой оливковых деревьев», которую он поспешил отправить на свалку истории.

Некоторое время наш колумнист все еще мог отмахиваться от них как от не имеющего значения анахронизма. Так, в 1999 году он пренебрежительно высказался о Хафезе Асаде, покойном всемогущем сирийском диктаторе, как о «лидере несостоявшегося государства» и – не более и не менее – как об «олене, замершем в лучах фар истории».

В последнее время Фридман пробудился к реальностям Ближнего Востока. А как могло быть иначе? Интифада, которая дорого обошлась палестинцам в смысле экономики, обнажила, что уничтожение Израиля пользуется у них большим приоритетом, чем хорошая жизнь. Чтобы гарантировать, что их деньги не попадут тем или иным путем в Израиль, египтяне пошли на попятный в деле интеграции в мировую экономику. Саддам Хусейн предпочитает разрабатывать оружие массового уничтожения вместо того, чтобы обеспечить достойную жизнь иракскому народу.

Следует отдать ему должное, Фридман публично признал свою ошибку. «Я не понимаю», - пишет он, - «энтузиазм арабских масс по отношению к Саддаму». Он признает, что насилие палестинцев вынуждает сторонников процесса Осло «чувствовать себя дураками». «До свидания, Сирия. До свидания, Насдак. Здравствуй, нефтяной кризис» - таким был его смущенный ответ на сирийское бряцание оружием вдоль ливанской границы с Израилем.

На самом деле, его озадаченность распространяется гораздо глубже, до самых основ глобализации: «Что беспокоит меня больше всего по поводу настроений на сегодняшней арабской улице – это неприкрытая враждебность. Я не вижу никаких признаков модернизации, глобализации, демократизации и информационной революции».

Почему, недоумевает он, египтяне, палестинцы и иракцы не желают отказаться от политических устремлений ради хорошей квартиры или автомобиля последней модели? Ответ на этот вопрос прост. Враждебное отношение арабов к глобализации существовало здесь всегда, но Фридман (вместе с Клинтоном) не желали этого видеть. Он проглядел реальности Ближнего Востока и вместо них попытался навязать ему чуждый образ мышления.

Погрустневший, но и поумневший Томас Фридман постигает сейчас глубинную правду о Ближнем Востоке. Этот регион – из тех, где политика попирает экономику.