Недавняя эпидемия громких нападений, совершенных мусульманами во имя ислама - в Канаде, Израиле, Нигерии, Австралии, Пакистане и Франции - вызывает очевидный вопрос: почему исламистские злоумышленники решили, что путем убийства почетного караула, автомобильного наезда на толпу пешеходов, бойни немусульманских пассажиров автобуса, взятия в заложники посетителей кафе, или резни детей армейского персонала и карикатуристов они смогут добиться своей цели - установления исламского закона и построения халифата?
Логично было бы заключить, что насилие помогает лишь при условии, что оно терроризирует врагов и вынуждает их подчиниться желаниям исламистов - в конце концов, именно устрашение является сущностью терроризма. Бывает, что исламистский терроризм достигает этой цели. Например, чтобы держаться подальше от неприятностей, значительное число деятелей культуры подвергает себя самоцензуре в отношении ислама. Неуклюжая реакция испанского правительства на взрывы мадридских поездов в 2004 г. помогла оппозиционной партии победить на выборах, после чего вывести испанские войска из Ирака.
Как правило, однако, ответом на терроризм становится не страх, а ярость и враждебность. Вместо того, чтобы запугивать население, терроризм, наоборот, повышает его сознание и вызывает ненависть к исламистскому делу как среди мусульман, так и немусульман. Вместо того, чтобы проталкивать исламисткое дело, громкие теракты приносят ему вред. Некоторые яркие примеры:
- атаки 11 сентября 2001 г. пролили свет на исламизм, который до этого процветал в тени, послужили причиной для американской "войны с террором" и значительно усилили антиисламские настроения;
- резня школьников в Беслане в 2004 г. отравила отношения в России к мусульманам и помогла Владимиру Путину консолидировать власть;
- в результате взрывов на Бостонском марафоне в 2013 г. была заблокирована большая городская зона, что позволило миллионам жителей почувствовать вкус исламистского угнетения из первых рук;
- убийство двенадцати карикатуристов в среду в Париже создало общенациональное настроение сопротивления, как никогда ранее ставящее исламистов в оборонительную позицию. Если первые часы предвещают будущие события, то значительная часть французских избирателей будет требовать более эффективных мер против радикального ислама.
 Обложка "Шарли Эбдо", вызвавшая наибольшее раздражение исламистов. |
По иронии судьбы, теракты, не получившие широкой огласки, не приводят к такому обратному результату. В одном из многих примеров, когда египетский мусульманин обезглавил двух коптских христиан в Нью-Джерси в 2013 году, лишь немногие обратили внимание и заметного гнева не последовало. Из-за нежелания полиции, политиков, прессы и профессуры, информация о большинстве джихадистских атак, как правило, не публикуется, и таким образом они избегают усиления антиисламских настроений. (К сожалению, те, в чьи основные обязанности входит защита населения, слишком часто скрывают правду.)
Если получающее известность насилие контрпродуктивно, тогда почему же исламисты настаивают на этом пагубном поведении? Из-за гнева и склонности к насилию.
 Юсуф Ибрагим обезглавил двух египетских христиан в Нью-Джерси - и это осталось почти незамеченным. |
Гнев: исламисты, особенно более экстремистские, источают злобу, желчь, обиду и зависть. Они прославляют средневековье, когда мусульманские народы были самыми богатыми, передовыми и сильными, и считают, что их упадок последовал в результате двуличия и предательства запада. Только нанесение, по их понятию, праведного ответного удара по коварным крестоносцам и сионистам, поможет мусульманам восстановить законное, достойное их высокое место. Выражение гнева становится самоцелью, что, в свою очередь, приводит к близорукости, неспособности планировать, отсутствию стратегического мышления и пульсирующей мегаломании.
Склонность к насилию: в эйфорической уверенности от чувства непосредственного знания божьей воли исламисты выбирают насилие. Заставить врага дрожать от страха, затем уничтожить его - предел их мечтаний, исполнение интенсивной злой воли, торжество превосходства ислама над другими религиями и над мусульманами без огня веры. Теракты с использованием смертников, обезглавливания, убийства в гангстерском стиле и другие гротескные преступления отражают глубокое стремление к мести.
В долгосрочной перспективе эти акты насилия приносят непоправимый ущерб делу исламистов. С другой стороны, жертвы этого кровопролития - насчитывающие около 10 тыс. в результате 2800 атак лишь в 2013 г. - погибли не напрасно, но невольно пожертвовали своими жизнями в ужасном поединке сил воли. Целенаправленные теракты - такие, как убийство французских карикатуристов, оказывают несоразмерное влияние на общественное мнение.
В целом, отличительными чертами исламистской кампании являются потакание своим слабостям и стратегическая неумелость. Катастрофичность исламистской программы сопровождается бездарностью ее тактики. Соответственно, мой вывод: судьба исламизма - на той же свалке истории, где уже погребены фашизм и коммунизм. Подобно двум системам тоталитаризма из прошлого, эта принесет ужасные разрушения и много жертв перед тем, как неизбежно потерпит поражение. Война будет долгой и болезненной, но в конце концов силы цивилизации победят силы варварства.
Может показаться, что недавний барабанный бой терроризма во имя ислама способствует исламистскому делу. В действительности теракты приближают его заслуженный крах.
