Если воспользоваться компьютерной терминологией, то аятолла Хомейни, Усама бен Ладен и Нидаль Хасан представляют собой исламизм 1.0, тогда как Реджеп Тайип Эрдоган (премьер-министр Турции), Тарик Рамадан (Tariq Ramadan, швейцарский интеллектуал) и Кифф Эллисон (Keith Ellison, конгрессмен США) представляют собой исламизм 2.0. И тогда как первый является более смертоносным, последний представляет собой даже большую угрозу западной цивилизации.
 Хуссам Айлуш (Hussam Ayloush, слева) с конгрессменом Киффом Эллисоном (демократ от шт. Миннесота) на приеме, устроенном Советом по американо-исламским отношениям (CAIR) в ноябре 2007 года. |
Однако, как показывают последние три десятилетия с тех пор, как исламизм стал весомой политической силой, насилие само по себе редко приносит желаемые результаты. Пережившие терроризм редко капитулируют перед радикальным исламом – примерами могут служить последствия убийства Анвара Садата в Египте в 1981 г., атаки 11 сентября 2001 г., взрывы бомб на Бали в 2002 г., взрывы в Мадриде в 2004 г., взрывы бомб в Аммане в 2005 г., или террористические кампании в Израиле, Ираке, Афганистане и Пакистане. Терроризм наносит физический ущерб, убивает и пытается запугать, но редко ведет к смене существующего общественного порядка. Представьте себе на минуту, будто исламисты вызвали разрушительный ураган Катрина и цунами в 2004 году – каких долгосрочных результатов можно достичь таким образом?
С другой стороны, насилие без терроризма едва ли было успешнее в установлении шариата. Революция (широкомасштабное социальное восстание) привела исламистов к власти лишь один раз в одном месте – Иран в 1978-79 гг. Подобным образом, coup d 'état (вооруженный государственный переворот) привел их к власти лишь однажды – в Судане в 1989 г. То же относится и к гражданской войне – Афганистан в 1996 г.
Но если насилие исламизма 1.0 редко достигает успеха в установлении шариата, то стратегия исламизма 2.0 - работа в рамках системы - приносит больший успех. Исламисты, сумевшие завоевать общественное мнение, представляют собой основные силы оппозиции в большинстве мусульманских стран, таких как Марокко, Египет, Ливан и Кувейт. Исламисты пользовались успехом в ходе выборов в Алжире в 1992 г., в Бангладеш в 2001 г., в Турции в 2002 г. и в Ираке в 2005 году.
После прихода к власти они получают возможность продвигать страну к шариату. И в то время как Махмуд Ахмадинежад встречает гнев иранских уличных демонстрантов, а бен Ладен прячется в пещере, Эрдоган купается в лучах общественного одобрения, проводит реформы в Турецкой Республике и предлагает привлекательную модель для исламистов всего мира.
 Саид Имам аль-Шариф, египетский теоретик Аль-Каиды, изменил свой подход и в настоящее время одобряет законный исламизм. |
В недавно вышедшей книге он осудил применение силы в отношении мусульман ("ответственность за каждую каплю крови, пролитую и продолжающую литься в Афганистане и Ираке, лежит на бен Ладене, Завахири и их последователях") и даже против немусульман (атаки 11 сентября 2001 г. - контрпродуктивны, ибо "какая польза от этого, что ты уничтожил одно здание твоего врага, а он разрушает одну из твоих стран? Что хорошего в том, что ты убил одного из них, а он убивает тысячу твоих людей?")
Эволюция Шарифа из теоретика терроризма в сторонника законной трансформации отражает важное изменение. Соответственно, как отмечает автор Лоуренс Райт (Lawrence Wright), этот переход представляет собой "серьезную угрозу" для Аль-Каиды. Другие ранее прибегавшие к насилию исламистские организации в Алжире, Египте и Сирии признали потенциал законного исламизма и в значительной степени отказались от насилия. Параллельный сдвиг происходит и в западных странах: Рамадан и Эллисон представляют собой растущую тенденцию.
(То, что можно было бы назвать исламизмом 1.5 - сочетание жестких и мягких, внешних и внутренних методов - также может привести к успеху. Такой подход заключается в том, что после того, как законопослушные исламисты "размягчают" противника, элементы насилия захватывают власть. Захват Газы ХАМАСом показал, что такая комбинация может работать: победа на выборах в 2006 году, а затем насильственная узурпация власти в 2007 году. Аналогичные процессы, возможно, происходят сейчас и в Пакистане. А Соединенное Королевство, похоже, переживает обратный процесс, где насилие открывает политические возможности.)
В заключение отметим, что, в отличие от фашистов и коммунистов, исламисты сумели выйти за рамки грубой силы, чтобы получить поддержку общественности и дойти до версии 2.0. Поскольку этот аспект исламизма подрывает традиционные ценности и разрушает свободы, он угрожает цивилизованной жизни даже больше, чем жестокость, присущая исламизму 1.0.
